Идти далеко, как оказалось, не пришлось. Примерно через полчаса Килькин нос учуял запах дыма.

Когда ты идешь по наветренной стороне в сторону горящего костра, первым делом всегда чувствуешь дым. Потом видишь легкий огонек и только самыми последними слышишь голоса. Людей можно разглядеть только в конце.

Килька уже сталкивалась с ночующими в лесу людьми. Сначала с теми двумя пьяницами, спящими в кустах, потом еще набрела на большой костер. Скорее всего, это были охотники, но кто знает? Она слышала их издалека, но близко подходить не рискнула, потому что с людьми были собаки.

В этот раз собак не оказалось.

Килька подбиралась к костру так медленно, что потерялась во времени и не могла сказать, в какой момент увидела людей. Их было двое и они удивительно походили друг на друга…

Эти ребята явно отличались от Степана. Кильку не обмануло субтильное телосложение и тонкие лица без бороды. Нет, весь их вид кричал, что в отличие от Степана они умеют за себя постоять. Что они вполне могут быть опасными. Кроме того, оба были одеты в вещи прежнего мира. А значит… значит, это городские. То единственное, что до сих пор оставалось за границами возможности осмотреть и изучить!

Когда Килька поняла, кого перед собой видит, сердце застучало так громко, что отозвалось в ушах гулом.

Сдерживая дыхание, она очень медленно отошла от костра, стараясь не терять головы. Встретить в лесу городских… Все равно, что случайно придушить рукой медведя.

Поэтому развернувшись за границей звука, она стала возвращаться обратно, старательно наступая на хрусткие ветки и вороша листья, так чтобы издалека было слышно. Чтобы эти городские люди заранее знали, что к ним кто-то собирается приблизиться и не стали дергаться.

Килька знала, что они могут оказаться опасны. Но и упускать такой шанс не могла. Тем более если быть аккуратной, то вряд ли они успеют что-нибудь сделать. Их, конечно, двое, причем умеющих работать слажено, но и она способна себя защитить.

Когда она вышла к костру, городские, как ни в чем не бывало, сидели на прежнем месте — на бревне у костра и по-прежнему жевали куски жареного над огнем мяса. Судя по лежащим перед ними огрызкам — курицу. На нее только косо покосились и перестали обращать внимание, будто место так и осталось пустым, как и все вокруг, но Килька знала — это показушное поведение, просто сейчас они судорожно решали, что бы это явление могло значить и что теперь с ней делать.

Килька старательно растянула губы в улыбке. На Степане, правда, плохо срабатывало — в самом начале он даже пугался, но потом привык. С другой стороны, иных способов показать свое расположение она не припомнила.

— Привет, — доверчиво сказала.

Ей никто не ответил. Нетерпение не давало устоять на месте. Килька мягко сделала несколько шагов вдоль леса, на всякий случай оставляя между собой и городскими огонь, легко развернулась, прошлась назад.

— Привет, — сказала еще раз. И снова молчание. Один, который повыше, перестал грызть кость и зашвырнул ее в кусты за спиной. Второй увлечено продолжал глодать куриную ногу, ни на что не отвлекаясь.

— Вы из города… — продолжила Килька, от восторга почти задыхаясь. — Я вижу! Вы точно из города…

Тот, который закончил есть, старательно вытирал руки о штаны, демонстративно смотря в центр костра и всем своим видом показывая, что ровным счетом ничего не слышит.

Килька, ступая по привычке безшумно, прохаживалась вдоль кромки деревьев.

До чего странные… По возрасту примерно одинаковые. У одного перебит нос, причем не в одном месте, так что теперь немного скошен в сторону. У второго нос прямой, но вокруг левого глаза тройной шрамы — бровь, под глазом и на щеке, все три сходятся в одну точку возле уха. Эти люди далеко не такие слабые, как найденыш Степан. До братьев Кильки им, конечно, далеко, но даже сейчас они напоминают охотников, то есть городские, конечно, не охотятся. Воинов? Тех, кто умеет защищать? Правда, по рассказам Степана выходит — те, кто убивает без причины, те, кто отбирает чужое на правах сильнейшего. Захватчики? В любом случае, потрясающе интересный тип людей!

Отец Илья говорил, женщины падки на агрессивных мужчин, природой заложено, что от них получается более сильное потомство. Но ты, говорил, не настолько глупа, чтобы бездумно следовать инстинкту и связываться с подобными индивидуумами.

Он вообще хотел оградить Кильку от многого… Но как известно, чаще всего это попросту невозможно.

Воспоминания о словах отца покинули ее голову слишком быстро. Как можно думать о чем-то другом, когда городские совсем не хотят разговаривать! Может, все-таки опасаются? Минутку над этим поразмыслив, Килька сделала практически невозможное — осторожно засунула нож в ножны на поясе и показала им раскрытые пустые ладони. Вроде это точно должно убедить в ее мирных намерениях? Ждать положительной реакции не хватало сил.

— Расскажите мне про город… — не сдержалась Килька, подаваясь вперед и непроизвольно сжимая кулаки.

В костре громко треснула ветка, вверх взметнулась струйка искр, мгновенно испарившись и оставив после себя только бесцветный дым.

Городские заговорили…

— Бредовей ситуации не припомню. Вышла дикая девка из лесу и просит рассказать про город, — невозмутимо сообщил брату ППшер, пялясь в огонь и как будто не замечая прохаживающуюся у деревьев девчонку.

— Согласен, — на секунду оторвавшись от еды, заявил Ронька, и сразу же вернулся к процессу поглощения пищи.

Над поляной снова повисло молчание, только костер трещал, Ронька жевал, а вот девчонка передвигалась по-прежнему беззвучно. Братьям это очень не нравилось. Как и то, что она явно подходила к их стоянке нарочито громко, чтобы они услышали заранее.

ППшер вдруг резко обернулся к Роньке.

— Слушай, а мы ведь как раз думаем, ищем, куда податься…

— И что? — судя по равнодушному голосу, разговор Роньку не интересовал совершенно.

Не отвечая ППшер, наконец, впервые прямо посмотрел на гостью.

— Эй, девка, как тебя звать?

— Килька.

Ронька сморщился, обернулся к брату.

— Что ты собрался делать у диких?

— Построю попарно и буду вокруг землянок кругами гонять, — огрызнулся ППшер. — Все веселее. Эй, морда рыбья, ты далеко живешь?

— Далеко, — охотно ответила Килька.

— А сколько вас там? Здоровых мужиков много?

Килька улыбнулась еще шире, что братьям тоже не понравилось, как-то коряво у нее выходило и больше напоминало угрожающую гримасу.

— Предостаточно, — ответила она, с готовностью кивая.

— Не дури, это не выход, — тихо сказал Ронька.

— Твои варианты? — так же тихо спросил ППшер.

Они молча переглянулись.

— Не сейчас, — Ронка покосился на девчонку.

Бывало, в городе ходили байки о живущих в лесу диких людях, дошедших до скотского состояния. Что они даже говорить не умеют, носят шкуры животных, копают норы в земле и охотятся стаями. Правда девчонка мало походила на существо из рассказов — она говорила, хоть и непривычно произнося слова, была полностью одета. Хотя одета преимущественно в шкуры животных, но зато довольно качественно обработанные и сшитые. Волосы обрезаны и связаны в короткий хвост. Больше всего ставили в тупик эти странные наручи на запястьях — что это такое? В любом случае, ни к фермерам, ни к дикарям она не имела никакого отношения.

Теперь, когда знакомство, можно считать, уже состоялось, братья молча и пристально рассматривали гостью, пытаясь понять, откуда она явилась, но не смогли и снова задумчиво уставились друг на друга. И что же она такое?

Девчонка тем временем перестала возбужденно бегать по полянке, перестала улыбаться и смотрела как-то разочаровано. Видимо поняла, что рассказывать о городе ей никто не собирается.

Она постояла еще несколько секунд неподвижно, а потом развернулась и направилась в лес.

— Эй, — возмутился ППшер, — ты куда собралась?

— Я ухожу, — в ее руке уже привычно лежал нож и движение, которым она его выхватила, тоже было настораживающим — слишком быстрым и чётким.